Клайд

​

     Эта команда активных, увлечённых своим делом людей, сделала немало музыкальных мероприятий. И если раньше можно было говорить про тусовки, сначала городского масштаба, потом областного и республиканского, то в декабре девяносто девятого организаторы замахнулись никак не меньше, чем на международный фестиваль.

     В числе иностранных гостей значились три группы из Украины – «Brem Stocker» (Ровно), «Тиха думка» (Ковель), «Chant Moulin» (Ровно), а также панк-команда из российской столицы с грозным названием «Банда четырёх». Из отечественных коллективов участвовали «Железная логика» (Минск), «Титул» (Орша), «Эйн-Соф» (Могилёв), «Авангардшкола» (Слуцк), «Интервенция Джа» (Могилёв).

     Здесь также случился дебют доселе никому не известного трио «White Night Blues» из Белынич (музыканты в тот момент утверждали, что это вовсе не группа, а разовый проект, подготовленный специально для данного фестиваля). Сейчас-то уже всем хорошо известно, что этот «разовый проект» растянулся с лёгкой руки организаторов «Последнего эшелона» на два десятка последующих лет. 

     К сожалению, фотографий с выступления группы на «Последнем эшелоне» не сохранилось, но остались снимки, где запечатлена реакция публики в момент концерта «White Night Blues». Что полностью совпадает с описанием господина Шума в его фестивальном отчёте или «воспоминаниях о некоторых музыкальных событиях первого месяца зимы», которые он представил на суд читателей в своём журнале. Совсем недавно этот чудом уцелевший номер был найден на полках кое-кого из рок-архивариусов. Вот что в нём было написано:

     «Едва музыканты появились на сцене, как я узнал одного из них – гитарист Эйн-Соф, Юрий Нестеренко. Двое других, судя по всему, приехали из Белынич. Возраст и то, как слаженно и умело управлялись с инструментами музыканты, предельно ясно давали понять, что на сцене настоящие профессионалы. И первая композиция легко доказала это. Романов впереди пил вино из горла, отвлекая этим меня (Блин! Интересно-то как!), а зрители уже аплодировали успешно начатому выступлению. И тут г-н Нестеренко всех ошарашил. Это, по его словам, ещё не выступление, а маленькая разминка! Оп-па! И вот тут началось выступление! Волна блюза офигительного качества и мелодичности ворвалась в этот зал так легко и стремительно, что все, онемев, сидели несколько минут, попросту балдея от такого поворота событий. И тут не выдержал Романов. Он рванул к сцене и начал со знанием дела танцевать. Вокруг становилось всё жарче и жарче. Вдруг, из-за сцены выскочил Змей и, очутившись рядом с Романовым, поддержал инициативу. К сцене со всех сторон начали сбегаться люди! Я никогда не видел, чтобы такая куча народа под сценой танцевала, никогда! Именно танцевала, не кидалась и не душилась, а танцевала старый добрый блюз и рок-н-ролл! Танцевали и в одиночку, как могли, как умели, и парами, прижавшись друг к другу щеками. Как это было здорово, господи, как было приятно всё это видеть и чувствовать!

     Ну, а музыканты, вдохновлённые такой отдачей публики, взялись за дело с двойным энтузиазмом. Песни группы чередовались со старыми инструментальными хитами, гитарист наворачивал одно соло сложнее другого. На лицах музыкантов блуждали счастливые улыбки. А когда на сцену выбежал саксофонист из Лаус Дэо и закатил импровизацию, все попросту взвыли от восторга! Я не думал, что являюсь поклонником блюза, но та сила, что потащила меня к сцене, говорила именно об этом!

     Эх! Побольше бы подобного качества музыки на нашей сцене, побольше бы такого праздника!...»